Другое пространство. Weekend

«Другое пространство» – один из самых знаменитых, масштабных, а главное высокопрофессиональных фестивалей современной музыки в России. Неудивительно, что атмосферу фестиваля, проходящего раз в два года, Московская филармония решила воссоздать в двух концертных абонементах: «Другое пространство. Continuo» и «Другое пространство. Weekend». 
В минувшую субботу, 11 декабря 2021 года, прошел первый концерт абонемента «Другое пространство. Weekend». Марафон из трех концертов подряд, разделенных антрактами, удивил даже избалованную московскую публику. Если современная академическая музыка требует от слушателя максимальной концентрации, вовлеченности в процесс и большого эмоционального запаса, то три концерта подряд требуют всего этого в троекратном размере. Однако составители программы очень умело сделали вечер разноплановым и увлекающим за собой. 
Для первого концерта были выбраны фортепианные опусы в исполнении выдающихся пианистов современной музыки Пьера-Лорана Эмара и Тамары Стефанович. Открывало вечер первое советское додекафонное сочинение – Musica stricta (fantasia ricercata) Андрея Волконского, исполненное, несмотря на одноаффектность, разнообразно и осмысленно Пьером-Лораном Эмаром.
Keyboard Engine для двух фортепиано Харрисона Бёртуисла, написанное специально для дуэта Эмара и Стефанович, искрилось двигательной энергией, заложенной в названии. Она выплескивалась на зрителя и заражала его.
Фаворитом публики на этом концерте стала Вторая соната Николая Рославца в исполнении Тамары Стефанович не только за счет игры, но и за счет слышимой преемственности: знакомые по скрябинской музыке идиомы перемежались со свежим тематизмом.
Закрывало первый концерт сочинение, ставшее классикой авангарда – вторая книга «Структур» для двух фортепиано Пьера Булеза.
Связующим элементом концертов стало художественное слово музыковеда Ярослава Тимофеева, предваряющее каждое сочинение. Цельное повествование, но подобранное индивидуально к каждому произведению, стало путеводителем по концерту. Воспринять сложные образы современной академической музыки в тот вечер помогали его яркие и меткие сравнения, которые вызывали целый ряд ассоциативных цепочек и открывали путь к пониманию музыки.
Второй «итальянский» концерт был отдан в руки дирижера Филиппа Чижевского с ансамблем Questa Musica. Они исполнили Anahit Джачинто Шельси – поэму для скрипки и 18 инструментов (солист – Даниил Коган), Chemins II для альта и 9 инструментов Лучано Берио (солист – Сергей Полтавский), Le voci sottovetro для голоса и ансамбля Шаррино (контратенор – Михаил Широченко), а завершился концерт Контрапунктом XIX из «Искусства фуги» И. С. Баха в оркестровке Берио. Все отделение прошло на одном дыхании – экспрессивная дирижерская манера сказывалась положительно на интерпретациях. 
Благодаря Ярославу Тимофееву Chemins II Берио теперь ассоциируется с альтовым и ансамблевым «чесанием». Сравнение было настолько точным, что при воспоминании об этом произведении, другой ассоциации на ум не приходит. Пожалуй, кроме высокого профессионального уровня солистов и ансамбля, сочинения Шельси и Берио объединил сильный эмоциональный накал.
В Le voci sottovetro Шаррино  переложил для голоса и ансамбля два танца и два менуэта итальянского барочного композитора Джезуальдо да Венозы. Обладая природным голосом, контратенор Михаил Широченко, видимо, чересчур стремился воссоздать эстетику аутентичного исполнения джезуальдовских мадригалов, лишая при этом исполнение свободы и индивидуальности.
Незаконченный баховский контрапункт из «Искусства фуги» получил не только оркестровку, но и завершение Лучано Берио. Уже оркестровка говорит о том, что это не Бах. Завершение Берио – это кластер из зависших в воздухе баховских нот, вместе со следующим за ним сонором образующим анаграмму BACH. 
Постконцерт был необходимым завершением вечера, вся энергия от которого сошлась на двух скрипачах, исполнивших «Hay que caminar» soñando для двух скрипок Луиджи Ноно. Ярослав Тимофеев сравнил название («Странник, пути нет, но идти надо») с извилистыми путями родного города композитора, с Венецией, в которой Ноно родился, жил и умер. Но в этом сравнении можно пойти дальше – в этом произведении сама жизнь выступает бесконечным бессмысленным лабиринтом. Роман Минц и Айлен Притчин в роли странников ходили по Филармонии как по театральной сцене. Исполнители проходили между расставленными на сцене шестнадцатью нотными пультами – от одного к другому – передав этим ощущение жизненного поиска. Луиджи Ноно в этом сочинении действительно выступил мастером звуков и тишины – там, где исполнители останавливались, начиналась музыка, а там, где заканчивалась музыка, продолжалась тишина. И снова в путь.
Два артиста на сцене – лишь иллюзия. Два инструмента, часто сходившиеся в унисон или расходившиеся на микротоновые интервалы, скорее играли роль двух спорящих голосов одного одиночества. Было в этом омузыкаленном спектакле что-то от бергмановских героев в их одинокой зацикленности и бездейственной тоске.
Музыка родилась из тишины и в нее же обратилась. Не чувство восторга, а умиротворение – возможно лучшее, что может остаться после такого концерта? 
Пусть «Другое пространство» живет во всех его преломлениях и увлекает в него все больше людей.